Хотелось бы, если Вы позволите, начать с такого простого вопроса: в чем Ваш основной интерес в филологии? Чем Вы увлекаете студентов?

Я занимаюсь в течение многих и многих лет проблемами языковой нормы вообще (не только русского языка, других тоже) и произносительной нормы в частности. Мне кажется, что язык в наше время развивается динамично, вовсе не так, как думал когда-то Лев Владимирович Щерба, говоря, что языковые изменения можно проследить только спустя 50 лет. На самом деле на наших глазах произошло много процессов внутриязыковых, которые возникли под влиянием внешних обстоятельств. История немецкого языка или немецкой языковой нормы это показала. В период существования в Германии двух различных государств было два языка, а потом очень быстро, менее чем за 10 лет, опять образовался один язык.

Они шли разными путями 50 лет?

Ну, к счастью, не 50, а 30 лет, иначе было бы гораздо сложнее. За эти 30 лет лексически, действительно, это были уже два разных языка. Естественно, что в языке ГДР было много советизмов, а в языке ФРГ ― американизмов, а потом пяти-семи лет хватило для того, чтобы опять образовался новый язык, тот же единый немецкий язык. И хотя до сих пор в Германии не закончились социальные процессы, связанные с объединением, языковые процессы оказались более динамичными. В русском языке тоже очень быстро происходят изменения. За последние почти что 40 лет образовалась единая произносительная норма, хотя раньше четко различалось два произносительных варианта: так называемый московский и петербургский. И мне кажется, что это самое интересное из того, что есть, хотя и другими языковыми уровнями я тоже занимаюсь.

А что такое языковая норма и для чего она нужна? Нужна ли она простому человеку?

Безусловно. Во-первых, наш язык настолько прекрасен, что искажать его ― просто преступление. Трагедия заключается в том, что сегодня он очень обедняется, а бедность языка, языкового выражения ― это, по существу, скудность мысли. Язык SMS ― понятно, это совершенно особая вещь, а вот «олбанский» язык не только искажает написание слов, но ведет к оскудению мысли, и это самое ужасное. Потому что как человек мыслит, так он и говорит. Кроме того, соблюдение языковых норм очень важно и для сохранения внутренних языковых процессов. Хотя язык ― удивительный организм и со многим справляется сам, но все равно внешнее влияние и, как мы убедились, влияние чисто политических факторов очень существенны. А соблюдение норм помогает сохранить языковые процессы.

А должны ли, скажем, дикторы на Первом канале подавать пример соблюдения языковых норм?

На всех каналах должны. Вы правильно сказали о Первом, потому что Первый ― это канал, который любит вся Россия. К сожалению, в небольшом числе городов жители имеют возможность видеть другие каналы, а «тарелки» есть далеко не у всех. Поэтому Первый канал должен быть особым ― и не только в соблюдении языковых норм, но, наверное, и в отстаивании морально-нравственных основ. И они должны быть особенно требовательными к тому, что демонстрируют. Хотя мы и не сравниваем работу Эрнста на Первом канале с тем, что делается на ТНТ или на других каналах (МузTV и прочих), но все-таки целый ряд претензий к работе этого канала есть.

А претензии к языку дикторов, работающих на этом канале, у Вас есть?

Много… Я записываю по возможности, даже когда утром делаю зарядку. Много ошибок, много.

У Вас недавно вышла книга «Давайте говорить правильно!»...

Она вышла давно, просто много раз переиздавалась.

А Вы знаете, какой суммарный тираж у нее?

Не знаю, честно говоря.

Просто интересно, насколько популярна может быть книга «Давайте говорить правильно!»...

Это можно узнать в издательстве. Если сказать моим помощникам, они это сделают. К сожалению, тиражи очень небольшие, поэтому издательство все время инициирует новое издание, а я стараюсь его каким-то образом изменять. И хотя прошло, например, каких-то два-три года, все равно изменения есть, и я их вношу, а также новые разделы, упражнения и т. д.

Расскажите, пожалуйста, чем занимается Совет по русскому языку при правительстве России?

Вы знаете, это очень ответственный орган ― Межведомственный Совет по русскому языку, и, кстати, та история, которая произошла первого сентября прошлого года (полное искажение информации о работе Совета), показывает, что люди небезразличны к тому, что делает этот Совет. Может, Вы помните, что через Совет проходило рассмотрение четырех словарей. При этом было поставлено формальное условие, чтобы словари были изданы не менее, чем за год до этого, и тем самым апробированы соответствующим образом. Эти словари ни в коей мере не претендовали на то, чтобы утверждать какую-либо норму. Словарь словоизменений Зализняка ни у кого никаких вопросов не может вызвать, потому что Зализняк ― один из самых авторитетных лингвистов нашего времени, год назад он получил президентскую премию. Второй словарь толковый, третий просто показал вариантность, реально существующую. Ошибка авторов словаря только в том, что им надо было на первое место с соответствующей пометой поставить вариант предпочтительный: катало’г ― ката’лог, йо’гурт ― йогу’рт, гре’нки ― гренки’. Замечу, что на Межведомственном Совете уже был рассмотрен и словарь, подготовленный Санкт-Петербургским государственным университетом (во главе работы над словарем стоят Сергей Игоревич Богданов, наш ректор Николай Михайлович Кропачев и я). Огромный коллектив трудился, представители всех факультетов. В словаре будет 25 000 слов, два тома уже издано. Словарь совмещает несколько функций: он и толковый, и орфоэпический (т. е. дает произносительные нормы), содержит также энциклопедические сведения. Ядро словника составляют слова, которые вошли в русский язык за последнее время и даже для его носителей представляют еще определенные трудности.

То есть этот Совет – просто наблюдательный орган?

Да, Совет – это орган, который определенным образом курирует все, что происходит в области русского языка, дает какие-то рекомендации. В него входят очень авторитетные лингвисты и литературоведы, и поэтому функция его сегодня действительно велика. А меня еще очень порадовало то, что Валентина Ивановна Матвиенко решила создать в Петербурге Совет по культуре речи и попросила меня его возглавить. Многие сотрудники нашего факультета вошли в его состав. И я очень надеюсь, что этот Совет тоже сыграет свою роль.

Я понял, что Вы следите за Интернетом, и уже говорил об этом с кем-то из преподавателей, который сказал мне, что Интернет привносит в язык много неологизмов. Ускоряет ли он процесс изменения языка?

Вы знаете, я бы не преувеличивала роль Интернета или SMS-сообщений, потому что в общем, те, кто пользуются Интернетом (скажем, наши студенты), хорошо понимают, какую роль и когда они исполняют. Это ролевое варьирование им вполне свойственно. Ясно, что с преподавателем они не будут говорить так, как со своим другом. Хочется, чтобы общество осознало, как важно сохранить свой прекрасный язык. И упомянутая уже ситуация с искажением информации о словарях порадовала, например, меня тем, что впервые Россия за долгие-долгие годы говорила не об очередях, не о снижении зарплаты, а о языке. Это было прекрасно. Оказалось, общество не равнодушно к тому, что происходит. И Дмитрий Анатольевич Медведев на заседании Совета, когда я собиралась выступать не о языке, а по другому вопросу, сказал: «Нет-нет… Давайте сначала поговорим о языке. Можно сегодня говорить “черный кофе”?» Я сказала: «Конечно, безусловно».

Если позволите, нам нужен еще эпиграф к Вашему курсу. Фраза из лекции или, может быть, цитата…

«Давайте говорить правильно!» Что может быть еще лучше? По-моему, ничего. «Давайте говорить, давайте все говорить правильно!» или «Давайте все и всегда говорить правильно!»

Отлично! Спасибо.

Спасибо большое!